Дневник khripkovnikolai

ПРО ЭТО

Ну, язык как-то не поворачивается… Как бы это сказать? Вы даже не поверите! Одним словом, Сидоров влюбился. Даже сам Сидоров долгое время в это не верил. Станет у зеркала и крутит пальцем у виска. «Ты чего, Сидоров, совсем того?» но как увидит ее, и краснеет, и потеет, и руки у него так начинают дрожать, что ничего удержать не может. Однажды даже всю ночь не спал, писал стихотворение. И вот, что у него получилось:
Сердце бьется, словно рыба,
Если схвачено рукой.
Был я камень, был я глыба,
А теперь я никакой.
Представляете, если бы кто-нибудь узнал?…Целыми днями мечтает Сидоров. «Вот загорелся бы у нее дом. А я оказался бы поблизости и вытащил ее из огня. Она сразу бы влюбилась в меня и согласилась стать моей женой… Или она тонет, а я бросаюсь и спасаю ее…Или…» Но поскольку ничего не горело и не тонуло, а так хотелось совершить подвиг, то Сидоров взял однажды и выучил все уроки от и до. « Вот все удивятся!- подумал он. – И она сразу убедится, что ни какой Сидоров не дебил и не тупица, а очень даже умный пацан!»
На следующий день Сидоров впервые не опоздал на уроки, а напротив даже, пришел на целых полчаса раньше. Техничка, увидев его, хотела сначала милицию вызывать. И все одноклассники удивляются, что сидит Сидоров, как по струнке, никого не толкает, жвачки не жует, неприличных анекдотов не рассказывает . А учитель то и дело задает вопросы: как да почему, как будто сам ничего не знает. Хотел Сидоров руку поднять, а она, как будто приросла к парте, никак не поднимается. Стал он ее поднимать другой рукой. Тужится, кряхтит, покраснел даже. Сосед по парте отодвинулся в сторону. Что-то подозрительным показалось ему это кряхтение. Нет! Не поднимается рука ни в какую! « Подожди! – сам себе говорит Сидоров.- Успокойся! Не надо психовать! И вот так потихоньку, медленно, осторожно, не торопясь!» И поднял таки руку! Вот сейчас его спросят, и все ахнут. А вы думаете, что Сидоров хулиган и балбес? А может быть, в нем будущий Эйнштейн дремлет? А учительница долго не спрашивает его, как будто не замечает. Да что же это такое? Сидоров уже отчаиваться начал: неужели все его труды пропадут даром. «Ну, меня, меня спросите!»- шепчет он. И наконец:
- Сидоров!
Дрогнуло сидоровское сердечко. Вот его звездный час! Пристегнитесь-ка, ребята, ремнями безопасности! Сейчас такое будет! Он собрался с духом, мысленно сказал себе: «Спокойно, Сидоров! Главное – не волноваться!» И…
- Выйти-то можно? А то уши пухнут в натуре!

СИДОРОВ – ФИЛОСОФ

« Да сколько же можно издеваться? – воскликнете вы. – То Сидоров влюбился, то (вообще ни в какие рамки не укладывается!), философ!»
А дело было так. Лежит Сидоров на диване и думает: « Чем бы ему заняться?» А заняться-то нечем, потому что все Сидорову страшно надоело. Изо дня в день одно и то же. Школа, уроки, дома – телевизор, видик да музыка. На улице тоже тоска зеленая! Одни и те же лица, да бессмысленное шатание по улице туда-сюда.
« А жизнь-то уходит,- подумал Сидоров. – Каждый день уносит частичку бытия. Э-хе-хе-хе!» И тут Сидоров хлопнул себя по лбу. « Вот я чем займусь!
Философией!» И в то время, как его друзья-приятели гоняли мяч, болтались по улицам, прыгали на дискотеках, втихушку курили в подъездах, писали записки девчонкам, мастерили автоматы и занимались прочей разной ерундой, Сидоров занимался серьезным мужским делом – философией. Он погружался в глубины философской мысли, тонул в этих глубинах и всплывал на поверхность, счастливый и одухотворенный.
« Действительно,- рассуждал он. – Все либо инь, либо янь. И их соединение дало жизнь. Но как это совместить с кантовским нравственным императивом? С другой стороны, ведь не приходится же сомневаться в существовании Дао – предопределенного пути. А не поможет ли разрешить этот вопрос гегелевская триада? Стоп! Стоп! – одергивал он себя. – Не надо отвлекаться, растекаться мыслью по древу, иначе мне во век не разрешить загадки зеноновских апорий. Почему же Ахилл никогда не сможет догнать черепахи? И как это стрела одновременно летит и находится в определенной точке? Тут есть над чем поломать голову!» И чем глубже Сидоров погружался в философские трактаты, тем больше ослепительных идей возникало в его голове и тем счастливей чувствовал он себя.
- Сидоров! Ты чо оглох?
Сидоров вздрогнул, оторвался от древнегреческой философии и подошел к окну. На улице, покуривая, поплевывая и пожевывая, стояли три приятеля, Кеша, Хобот и Мордан. Тяжело вздохнув, Сидоров с тоской поглядел на раскрытый фолиант и поплелся на улицу.
- Ты копыта-то быстрей можешь переставлять!- укорил его Мордан. – Давай пятак! На пузырь не хватает. Пойдем курнем, баланду потравим, пока Кеша в маг гоняет.
- Пойдем!- согласился Сидоров. – Всё-таки бытие определяет сознание.
- Чего?- удивились кореша.
- А то, что наше существование экзистенционально. А мы суррогатами пытаемся отгородиться от истинной жизненной субстанции.
- Чего это он?
Мордан и Хобот остановились и переглянулись.
- А то, что сущее реально, а реальное сущее,- как шаман, продолжал бубонить Сидоров. – Тезис и антитезис. Феноменализм Гуссерля. Однако и идею реинкарнации нельзя сбрасывать со счетов.
- Мне страшно,- сказал побледнеший Хобот.
Его била мелкая и частая дрожь.
- Мне тоже,- признался Мордан.
Они переглянулиь и одновременно, как будто договорились, бросились со всех ног прочь от Сидорова.

ПРОСТО СИДОРОВ

В больнице врач осмотрел Сидорова и сказал:
- Ты совершенно здоров.
Сидоров страшно огорчился. Ему так не хотелось идти в школу.
- А вы не можете написать справку, что я был в больнице, а то меня будут ругать за пропуски?
- Вообще-то мы таких справок не даем,- сказал врач.
- Ну, пожалуйста!
Доктор оказался покладистым и согласился написать справку.
- Справка дана,- писал он. – Фамилия?
- Сидорову. Имя?
Наступила пауза.
- Эй, мальчик!
- Ты что оглох? Как твое имя?
- Не знаю,- прошептал побледневший Сидоров.
Докторская авторучка упал на пол.
- Как не знаешь?
- Ну, понимаете, доктор, все меня называют Сидоровым. И дома , и в школе, и на улице. Никто меня никогда не звал по имени. Вот я и забыл его.
- Так, так, так.
Доктор нервически забарабанил пальцами по столу.
В это время в кабинет заглянули.
- Можно к вам?
- Закройте дверь с той стороны!- крикнул доктор.
- Как же так?- пробормотал он. – Я должен записать имя, иначе справка будет недействительной.
Сидоров захныкал. Он чувствовал себя самым несчастным человеком на свете. У всех есть фамилия и имя, а у него только фамилия.
- Не плачьте! Не плачьте, молодой человек! Не забывайте, что вы мужчина.
Доктор краем халата вытер заплаканное лицо Сидорова и высморкал ему нос.
- Вот и ладненько! Ну, не расстраивайтесь вы так! Бывают и более тяжелые случаи. Вот, например, у меня был пациент, который пытался укусить собственный локоть.
- Зачем?- удивился Сидоров.
- А кто его знает! Но вот охота ему было укусить собственный локоть – и всё!
- И что – укусывал?
- Укусывал! Но перед этим выворачивал себе руку из локтевого сустава. Только я вправлю ему руку, его опять привозят на следующий день с вывернутой рукой. А то еще такой у меня был пациент…
В это время дверь приотворилась.
- Доктор! Можно к вам?
- Закройте дверь с той стороны! Видите – я работаю!- рявкнул доктор. – Ходят и ходят! Как они мне надоели! Напридумывают себе разных болезней, а я их должен лечить!… Так о чем же я вам хотел рассказать?.. А! вот …
И он рассказал еще несколько забавных историй. А чтобы не мешали, закрыл двери на ключ. Вот так до конца рабочего дня они и просидели с чаем и печеньем за интересными историями. На прощание доктор сказал Сидорову:
- Вы завтра, молодой человек, с утреца заходите ко мне. Школа-то обойдется! Чаи погоняем! Глядишь – чего-нибудь и придумаем!
- Значит, так, молодой человек,- сказал доктор на следующий день. – Мне в голову пришла гениальная идея. Я буду называть имена и, когда вы услышите имя, которым вас назвали родители, кивните головой. Итак, начинаем! Иван?
Сидоров отрицательно помотал головой.
- Степан?
- Неа!
- Федор? Константин? Петр? Андрей? Александр?
Расправившись с обычными именами, доктор перешел на заморские.
- Джон? Брюс Ли? Мартин Лютер Кинг? Ван Дам? Шах Аббас ? Али Абу ибн Сина?
Не помогла и экзотика.
- Интернет? Пепси? Синхрофазатрон? Сейшн ? Нон-стоп? Полный Вперед?
Но доктор не сдавался. Он принес нехилую книжицу. Это был словарь личных имен различных народов мира. Еще два дня они потратили на чтение словаря.
- Слушай, Сидоров! – воскликнул доктор через неделю. – Мне только что пришла в голову гениальная идея! Ведь у тебя же есть папа с мамой?
- А как же!
- Ну вот! Они-то уж наверняка знают твое имя! Ведь все родители при рождении ребенка обязательно дают ему имя!
- Гениально!- восхитился Сидоров.
В это время дверь приотворилась.
- Доктор! Можно к вам?
- Закройте дверь с той стороны!- завизжал доктор.- До чего же бестолковый пациент пошел! Вообщем, Сидоров, делаем так! Едем немедленно к вам!
По дороге доктор купил торт, килограмм леденцов и две коробки с чайными пакетиками.
- Это,- пояснил доктор Сидорову,- на тот случай, если твои родители не смогут сразу вспомнить имя.
Когда папа и мама узнали, зачем к ним приехал доктор, они как-то подозрительно занервничали. Папа поднял глаза к потолку, а мамины щеки покраснели. Доктора, который был гениальным психологом, это сразу же насторожило.
- Говорите! – решительно потребовал он. – Правду! И ничего, кроме правды!
- Говори же!- потребовал папа от мамы. – Я, кажется, в ванной забыл выключить воду.
- Понимаете!- робко пробормотала мама. – Когда малыш родился, мы, конечно, хотели дать ему имя. Но тут так всё закрутилось, понимаете! Пеленки-распашонки, то молоко убежало, то обмочится, то прихворнет… Вообщем, хлопот полный рот! За ними и забыли про имя.
- Как же вы его звали?- спросил доктор.
- Да по-разному, в зависимости от настроения,- ответила мама. – Котиком, Светиком, Солнышком, Лучиком… Муж обычно Бандитом, Доном Карлеоне, Тони Крюгером, Гаишником. Ну, а чаще всего так и называли Сидоровым. А когда вспомнили про имя, уже поздно было. Мальчик-то уже подрос. Подумали: придем сейчас в загс, стыда же не оберешься. Начнут попрекать: мальчику вон уже сколько, а вы только спохватились имя ему дать. Что же вы за родители такие? Так и не получили на него метрики.
- Можно?
Это папа вернулся из ванной.
- Закройте дверь с той стороны! Сколько же раз можно говорить?
Но тут же доктор спохватился.
- Ах, простите! Присаживайтесь с нами чай пить.
Так они просидели до ночи. Просмотрели все семейные альбомы. Сидоров уже видел десятые сны, когда доктор ушел от них, сказав на прощание:
- Славный у вас мальчуган! А на счет имени, это всё ерунда. Плюньте и разотрите! С одной стороны, даже хорошо, что у него нет имени. У многих великих людей были только фамилии, и ни каких имен. Точнее было одно, которое являлось и фамилией и именем. Например, Ганнибал, Аристотель, Сократ, Карабас-Барабас, Чебурашка…
И они еще часа три вспоминали разных гениальных людей.

ОДНАЖДЫ СИДОРОВА СПРОСИЛИ

Однажды Сидорова спросили:
- Скажи, Сидоров, как ты относишься к девочкам?
На что Сидоров ответил:
- Никак! Я еще способен ходить к ним на собственных ногах.

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! Ты почему развалился на газоне?
На что Сидоров ответил:
- Как почему? Разве вы не видите табличку «По газонам не ходить!»

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! Когда ты вырастишь, то кем будешь?
На что Сидоров ответил:
- Я буду хорошим человеком.
Ему возразили:
- Но ведь такой профессии нет!
На что Сидоров глубокомысленно ответил:
- А разве я вам сказал, что собираюсь работать?

Однажды Сидоров сказал:
- Если у тебя есть враг, подари ему китайскую пиротехнику.

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! Что ты думаешь по поводу насилия, демонстрируемого на телеэкране?
Сидоров нахмурил лоб и задумчиво переспросил
- Что я думаю?
- Ага!… А-а-а! Сидоров! Не надо! Ведь ты же мне руку вывернешь!

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! Кто из героев ближе всего тебе?
На что Сидоров ответил:
- Икар!
- А почему?
- А потому что я, как Икар, каждый день вылетаю с уроков.

Однажды Сидоров сказал:
- Интересно! Если ты любишь квас, то это квасной патриотизм. А если ты любишь колу, то это выходит прикольный патриотизм.

Однажды Сидорова спросили:
- Как ты думаешь, Сидоров, есть совесть или нет?
На что Сидоров ответил:
- Не знаю! Не пробовал!

Однажды Сидоров сказал:
- Какое удивительное животное корова! Ест только одну траву, а получается молоко. А я чего только не ем! А что получается?

Однажды президент класса сказала:
- Ребята! С той недели у нас начинается неделя украинской культуры. Давайте подумаем, кто что сможет приготовить.
Со всех сторон посыпались предложения:
- Мы споем «Ревэ та стогнэ Днипр широкий!»
- А мы спляшем гопака!
- А мы настряпаем галушек!
- А ты Сидоров?
- А я буду ходить по школе и кричать, что вы съели всё моё сало.

Иногда Сидоров в своей речи использует пословицы. Знакомые называют их посидорицами. Вот несколько образчиков посидориц:
- Кобыла с воза – бабе легче.
- Не пожалею красного словца, ради матери и отца.
- Завтрак съешь сам, обедом поделись с самим собой, а ужин отдай себе.
- Кошка с собакой… А как живут!
- Что получили, то и хотели.
- Чем больше дров, тем дальше лес.

Однажды Сидоров спросил у одноклассников:
- Ребята! У вас бумага есть?
- А ты – что – макулатуру решил собирать?
- Да нет! Бумажник себе купил.

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! А ты случайно не куришь?
На что Сидоров ответил:
- Нет! Я случайно не курю. Я курю систематически.

Однажды учительница на уроке спросила Сидорова:
- Сидоров! А какую тему мы сейчас изучаем?
На что Сидоров ответил:
- Какую вы тему изучаете, я не знаю. А лично я изучаю тему «Устройство моих электронных часов».
- Сидоров! А ты знаешь хотя бы, какой у нас сейчас урок?
- Какой у вас урок, я не знаю. А лично у меня урок ремонта часов.
- А что, Сидоров, если я тебя сейчас выгоню с урока?
- Не надо, Марья Ванна! Ни в коем случае! А когда же я тогда буду часы ремонтировать?

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! Можно ли играть в мяч на проезжей части дороги?
На что Сидоров ответил:
- Конечно же, нельзя!
- А почему?
- Да потому что машина может раздавить мяч!

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! А ты не хотел бы жениться?
На что Сидоров ответил:
- Еще как хотел бы! Ведь тогда можно было бы не учить уроки! Лежи себе целый день на диване и смотри телевизор!

Однажды Сидоров сказал:
- У меня одна, но глубокая склонность ко сну.

Однажды Сидоров сказал:
- Классической является та литература, которая изучается с первого по одиннадцатый класс.

Однажды Сидоров навсегда вышел из себя.

Однажды Сидоров сказал:
- Чем меньше серого вещества, тем более серой становится личность.

Однажды Сидоров возмутился учителями:
- Кто их просил давать мне знания?

Однажды Сидоров воскликнул:
- Что за сексуально-хулиганское название – «раздевалка»?

Однажды Сидоров сказал:
- Перемены уже давным-давно пора переименовать в перекуры.

Однажды Сидоров назвал пришкольную территорию «прикольной территорией».

Однажды Сидоров сказал:
- Я понимаю: духовная пища…Но если совершенно нет аппетита? И вообще я решил худеть!

Однажды Сидоров воскликнул:
- С вашими синусами, тангенсами, арктангенсами и таблицу умножения скоро забудешь!

Однажды Сидорова спросили:
- Как перевести на русский язык фразу: «Да как вы смеете, милостивый государь?»
На что Сидоров ответил:
- Ты чо, козел, оборзел, в натуре?

Однажды Сидоров изрек:
- Вековая мечта школьников – школа без уроков.

Однажды Сидоров спросил соседку:
- Ты не ходишь на дискотеку? А для чего же ты тогда живешь?

Однажды Сидорова спросили:
- Что такое школьная журналистика?
На что Сидоров ответил:
- Школьная журналистика?.. Пожалуйста, в каждом классе свой классный журнал!

Однажды Сидоров, сидя за учебником физики, воскликнул:
- И что это Ньютону на голову яблоко упало, а не кирпич!

Однажды Сидорову сказали:
- Сидоров! Немедленно зайди в учительскую!
На что Сидоров ответил:
- Сяс! Разбежался!
И стал пятиться задом для разбега.

Однажды Сидоров сказал:
- Даже совершенно неграмотный может овладеть компьютерной грамотностью!

Однажды Сидоров сказал:
- Наш директор решил наводить дисциплину в коллективе с покупки ковра.

Однажды Сидоров воскликнул:
- Группа ПРОДЛЕННОГО дня! Представляете? Фантастика! Тем не менее такая группа в нашей школе есть!

Однажды заведующая музеем сказала:
- Школьный музей… Чего здесь только нет! Здесь нет только фотографии второгодника Сидорова с автографом!

Однажды Сидоров воскликнул на уроке истории:
- Ну, будет тебе со своими историями! Будет!


Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! А ты бы хотел дружить с красивой-красивой девочкой?
На что Сидоров ответил:
- Да что вы меня-то спрашиваете? Вы спросите эту красивую девочку: хочет ли она дружить с Сидоровым!

Однажды учительница сказала.
- Ребята! Посмотрите! Это гриб. Он состоит из шляпки и ножки.
Сидоров спросил:
- Марья Ванна! А где же у него крылышки?
- Какие еще крылышки? Нет у него никаких крылышек.
Тогда Сидоров возразил:
- Как же так? Как же он тогда передается от одного человека к другому по воздуху?

Однажды Марья Ванна сказала:
- Сидоров! В кои-то веки удалось тебя увидеть с книжкой! И что это мы читаем?
- Таблицу логарифмов, Марья Ванна.
- Как? Да разве ж такое читают?
- Вот такое как раз и нужно читать! Ни одного лишнего слова!

Однажды одноклассник сказал Сидорову:
- Вот, Сидоров, интересный факт какой! Раньше правителей звали по именам: Иван, Петр, Екатерина, Клеопатра, Дарий… А нынешних почему-то по фамилии.
На что Сидоров ответил:
- Так то прежние! А нынешние-то… страшно далеки они от народа!

Однажды Сидоров сказал:
- Вот есть тетрадки в линейку, в косую линейку, в клетку… А почему нет тетрадей в горошек, в цветочек, с решенными примерами и задачами по алгебре?

Однажды Марья Ванна сказала:
- Сидоров! Встань и немедленно выйди из класса!
- Марья Ванна! За что? Ведь я же ничего не сделал!
- Вот поэтому и выйди, пока ты еще ничего не сделал.

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров, что общего между школой и зоной?
- А и там и тут сидят от звонка до звонка.
- А чем они отличаются?
- Одним. В школе воспитывают, а на зоне перевоспитывают.

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! На кого из литературных героев ты хотел бы быть похожим?
На что Сидоров ответил:
- На Плюшкина.
- Как на Плюшкина? Почему на Плюшкина? Это же такой омерзительный тип! С ним же никто не хочет общаться.
- Вот-вот! Именно поэтому я и хочу быть на него похожим, чтобы вы все наконец от меня отстали.

Однажды Сидоров сказал:
- Мам! Я сегодня получил по пятаку!
Мама спросила:
- А по какому предмету, сынок?
- Так я же тебе говорю: по пятаку!

Однажды Сидоров сказал:
- А меня всякая нечисть боится! Знает, что у меня колов на нее найдется предостаточно.

Однажды Сидоров сказал:
- Все-таки девчонки – люди второго сорта.
- Почему, Сидоров?
- Ну, посуди сам! Учатся они лучше нас, пацанов, активистки, разные кружки и секции посещают, с репетиторами занимаются. Ну, разве нормальный человек успеет столько сделать?

Однажды Марья Ванна спросила:
- Сидоров! Ты прочитал «Войну и мир»?
На что Сидоров ответил:
- Только «Войну», Марья Ванна.

Однажды Сидорова спросили:
- Сидоров! Что ты думаешь о любви?
На что Сидоров ответил:
- Эх, любовь, любовь! Сколько же ты отнимаешь сил, времени, энергии! Если бы всё это направить на созидательную деятельность, то как бы преобразилась жизнь!
И после паузы Сидоров продолжил:
- Правда, кому такая жизнь была бы нужна!

ПОЭЗЫ О СИДОРОВЕ

В деревне лошадь от работы сдохла.
И Сидоров воскликнул:
- Оба-на!
И я ведь тоже проживу недолго,
Когда работать буду, как она.



Он памятник себе на парте начертал:
«За этой партой Сидоров дремал!»

Что ж веселитесь! Он экзамен
Свой первый выдержать не мог.
Но вы напрасно ожидали,
Чтоб он на книги приналег.

Он достает из широких штанин
Крохотную шпаргалку.
Читайте! Сдувайте! Все, как один!
Сидорову не жалко!

Да! Отстающий он! Да! Второгодник он!
Но сколько духа в теле неказистом!
Пусть он один! А вас же легион!
Вам никогда его не сделать хорошистом!

- Уж не себя ль я пылко так люблю?-
Воскликнул как-то Сидоров в экстазе.
- Иначе почему же я терплю
Со стороны своей все безобразия?

Спустили занавес. И вот через мгновение
Аплодисменты разорвали зал.
- И в правду, занавес красив на удивление!-
В восторге Сидоров соседке прокричал.

- Вот в психбольнице бы потусоваться!-
Воскликнул Сидоров. Кругом переполох.
- Лишь только там мы можем пообщаться
С гигантами всех наций и эпох.

А как-то он же на пожаре,
Когда боролись все с пожаром,
Себе картошечки пожарил.
Не пропадать огню же даром?

В деревне будучи однажды
В колодец Сидоров харкнул.
И ночью, мучаясь от жажды,
Вопит: «Спасите! Караул!»

СИДОРОВ ЗДЕСЬ, СИДОРОВ ТАМ!

СЦЕНЫ ИЗ ЖИЗНИ

Сцена первая
Утро. Двенадцать тридцать. На кровати бугор. Вот этот бугор начинает шевелиться, стонать и издавать прочие звуки. Из-под одеяла показываются рука, нога, а затем голова. Конечно же, это светлейшая голова Сидорова. А вы подумали – кого? Для кого же еще полпервого может быть ранним утром.
Сидоров
Добрый день, страна! Доброе утро! Хотя разве утро может быть добрым? Эх, если бы у меня была волшебная палочка, я бы ликвидировал эти утра! А кстати, сколько времени? Где же этот проклятый будильник? (Заглядывает под подушку). Вот он! Снова забрался под подушку, чтобы своим омерзительным звоном не тревожить добрых людей.
(Достает из-под подушки будильник) Ого! Кажется, я немного опоздал! Но если поторопиться, то можно еще успеть на последний урок. (Начинает почесываться, позевывать и потихоньку выбираться из-под одеяла).
Сцена вторая
Сидоров спешит в школу, медленно шаркая по мостовой, оглядываясь и часто останавливаясь. Навстречу идет Петров.
- Здорово, Петр Великий!
- Сидору физкультпривет!
Бьются ладонями.
- Что-то, Сидор, смотрю ты зачастил в школу. Наверно, каждый день ходишь?
- Гражданский долг, Петров. Но тебе не понять этих высоких, полных глубокого смысла слов.
- Где уж нам! Если у нас в загашнике всего лишь два класса и три коридора. Садись, покури! До конца последнего урока еще не скоро.
- Вообще-то я спешу.
- Оно и заметно.
- Некогда мне со всякими малосознательными элементами отравлять свой цветущий молодой организм никотином.
Садятся и закуривают.
- Что-то, Сидоров, ты стал изъясняться изысканным литературным языком. Забываешь разговорные истоки великого и могучего. С его крепкими народными корнями!
- Забываю, Петров! Забываю! А всё эта высокообразованная, высококультурная, высокоэрудированная среда засасывает, губит.
- А давай-ка, Сидоров, рванем по баночке пивка и помянем добрым словом наш великий и могучий.
- Наконец-то мне посчастливилось лицезреть реальный образ змия-искусителя. Он явился ко мне в твоем облике, Петров.
- Мерси за комплиман!

Пьют пиво.
Сцена третья
Наконец-то Сидоров добрался до школы.
- Вот моя деревня! Вот мой дом родной!.. Все-таки есть такие слова, которые помогли мне выразить глубочайшее благоговение перед этим храмом науки.
Появляется пожилая женщина с ведром и шваброй.
- Нижайший вам поклон, многоуважаемая тетя Нюра! Каждый труд благослови удача! Рыбаку чтоб полный невод рыб!.. Дальше там что-то говорится о благородном труде технических работников, но я забыл.
- А ты еще ночью не мог прийти, Сидоров? Уроки-то уже давным-давно кончились.
- Не может быть! О! я несчастный! Как же мне теперь жить без очередной порции духовной пищи?
Сидоров опускается на ступеньку крыльца и начинает горько рыдать.
- А головой-то о стену будешь биться?
- Нет! Сегодня, тетя Нюра, не буду. А может быть, там еще какой-нибудь кружок работает? Или заседание школьного парламента?
- Идет уборка, Сидоров! А ты мне мешаешь.
- Вот так всегда. Сидоров всем мешает. Вот возьму сейчас пойду и застрелюсь из самого настоящего игрушечного пистолета самым настоящим соленым огурцом…(Слышит стук мяча). Но чу! Что это такое? Уж не баскетбольная ли секция? Что ж пойду разомну свои старые, уставшие от жизни косточки!
Убегает в спортзал.
Сцена четвертая
Сидоров идет очень быстро, почти что бежит. Навстречу Петров.
- Здорово, Сидор!
- Здорово, Петров!
- Куда разогнался-то? Можно и посидеть со старым испытанным другом, расслабиться!
- Некогда мне рассиживаться со всякими-разными! Видишь же, что со школы иду, отягощенный самыми различными знаниями. К тому же мне дали посмотреть классный боевичок.
- Вон оно как! А я-то думал, что ты смотришь только фильмы классиков итальянского реализма. Да, Сидор, в культурном плане ты растешь не по дням, а по часам.
- Да пошел ты!
- Некуда мне идти. Меня родила, вспоила, вскормила, воспитала подворотня. И улица.
Сидоров убегает.
Сцена пятая
Сидоров дома. Раскладывает на столе учебники, тетради, ручки.
- Так! Что нам задали по физике? По физике нам задали весьма много. Ну что же! И не такие высоты штурмовали!.. А по алгебре все тангенсы и котангенсы. Пора уже и к более сложным вещам переходить…А по химии? А по химии бензол и этот… как его? Ну, не важно.
За дверью раздается голос матери.
- Сыночек! Я что тебя хотела спросить…
- Мама! Я же просил тебя, меня не беспокоить! Я занят серьезной научно-исследовательской работой.
- Всё! Всё! Всё!
- Вот так всегда! На чем мы там остановились?
Берет в руку кассету.
- А остановились мы на « Быстром кулаке»! В ролях Как Вам Дам, Шваркмордер, Боюсь Ли и другие звезды Голого Вуда. Ну, что ж! звезды так звезды! Значит, займемся астрономией!
Сцена шестая
Звонит по телефону.
- Слушай, Петров! Я тут астрономией занимаюсь. Классный боевичок! Он кааак! Даст! А тот ему кааак съездит! А этот ему в лобяку! А тот бабах! А тот трах! А тут бабах! А те трах-тарарах! Бах! Трах! Трах! Бабах! .. Что? Ты сейчас такое не смотришь? А что ты смотришь? Феллини? И у тебя язык поворачивается выговаривать такое? Нет, не зря тебя , Петров, из второго класса исключили. Прощай! Ты мне больше не друг!

ТАК ГОВОРИЛ СИДОРОВ
• У него была одна, но глубокая склонность ко сну.
• Классической является та литература, которая изучается с первого по одиннадцатый класс.
• Он навсегда вышел из себя.
• Чем меньше серого вещества, тем более серой становится личность.
• Ученик возмущался учителем: «Кто его просил давать мне знания?»
• Что за хулиганско-сексуальное название «раздевалка»?
• Перемены уже давным-давно переименовать в перекуры.
• Прикольная территория.
• Я понимаю, духовная пища… Но если совершенно нет аппетита! И вообще я решил худеть.
• С вашими синусами, косинусами, тангенсами, арктангенсами скоро и таблицу умножения забудешь!
• Переведите на современный русский язык фразу: «Да как вы смеете, милостивый государь?» - «Ты чо, козел, оборзел в натуре?»
• «Как детям рассказывать про пестик и тычинку?- сокрушалась учительница. – Язык не поворачивается!» - «Ну, и не рассказывайте! Покажите – и всё!»
• Вековая мечта учеников – школа без уроков.
• Ты не ходишь на дискотеку? А для чего же ты тогда живешь?
• Школьная журналистика? Пожалуйста, в каждом классе свой журнал!
• За учебником физики: «И что это Ньютону на голову яблоко упало, а не кирпич?»
• «Сидоров! Немедленно зайди в учительскую!» - «Сяс! Разбежался!»- сказал он, для разбега пятясь задом.
• Даже совершенно безграмотный может овладеть компьютерной грамотностью.
• Директор решил наводить дисциплину в коллективе с покупки ковра.
• Группа ПРОДЛЕННОГО ДНЯ! Представляете? Фантастика! Тем не менее такая группа в нашей школе есть.
• Школьный музей! Чего здесь только нет! Нет здесь фотографии второгодника Сидорова с его автографом.
• Историку! Ну, будет тебе со своими историями! Будет!

РАССКАЗ
Стекло не должно пропускать свет. А если оно пропускает свет, то должно облагораживать то, что находится вовне. Серое превращать в праздничное. Неужели это еще никому не пришло в голову? Если нет, тогда он займется этим и создаст такое стекло. Поэтому люди с такой неохотой поднимаются, когда их встречает пасмурное утро.
В голову лезут мрачные мысли о работе, начальстве, которое всегда недовольно, о коллегах, которые злословят о вас за вашей спиной, о том, что вам кто-нибудь обязательно нахамит.
Если бы утро вас встречало яркостью и свежестью красок, то и настроение было бы другим. Вы рвались бы на работу, как на праздник, вы бы улыбались и радовались людям. Жить, радоваться работе, говорить комплименты не потому, что так положено по этикету, но от души: вам нравится этот человек и вам хочется сказать ему приятное.
- Платье помоги застегнуть!
Спина у нее была узкая и длинная. Он провел мизинцем по позвоночнику. Она улыбнулась. Лицо ее было повернуто в сторону, поэтому он увидел ее улыбку. И тоже улыбнулся.
- Теплый какой палец! – сказала она.
- Я еще хочу встретиться с тобой.
- Ты что марсианин? Вполне достаточно одного раза. Надеюсь, что до этого ты никому такого не предлагал?
- Я не марсианин.
- Зачем тогда говоришь глупости?
- Мне, кажется, что тебе лифчик совершенно не нужен. Тем более под платьем.
Он повернул ее за плечи.
- А может быть, встретимся? Из любого правила должны быть исключения. Я хочу!
- Глупости.
- Давай сделаем эту глупость?
- Сегодня у меня будет уже другой мужчина, которого я еще не знаю. А у тебя другая.
- У меня никого не будет, потому что я хочу, чтобы снова была ты. Или ты или никого.
- Глупо.
Ушла.
Он медленно собирался, продолжая думать о ней. А может, она и права. И сегодня у него будет другая. То, что он говорил ей, полная глупость. Такого утром не говорят. В мире, в котором они живут, ничего не повторяется, здесь нет ничего постоянного. Постоянное – это застой, остановка, а нужно всегда двигаться вперед, к новому. Посуда одноразовая, одежда одноразовая, гаджеты одноразовые, салфетки, само собой. Женщина тоже одноразовая. Каждый раз другая. Их мир совершенен потому, что в нем нет ничего постоянного. Ничего и ни о чем не надо жалеть.
Он придет в другой офис. Вчерашнего уже никогда не будет. И там всё будет по-другому. Вернется он в другой дом, с другой квартирой, другой мебелью и другим телевизором, где будут другие ведущие и другие ток-шоу и будет смотреть другие фильмы. Он вышел из подъезда. Была ранняя весна. Это время он не любил. Но никакой гений пока не мог изменить времена года, перемешать их и сделать так, чтобы за зимой сразу наступало лето или осень. Значит, человек – не такой уж и царь природы.
Блестели лужи. Изморось забиралась под самый воротник. Он дернул замок и застегнул молнию до самого верха, еще более отгородившись от внешнего мира, который не всегда приветлив к нам. Возле скамейки сидела дворняжка. Она была черная и только концы лап были желтыми. Коротеньким хвостиком она била по асфальту. Он называл его, поскольку каждый раз это был пес, Фрэндом за его дружелюбие. Не придумывать же ему каждый раз новую кличку. Да и зачем? Называем же мы всех собак собаками. Это была другая собака, но с тем же самым взглядом доверчивым. И в то же время достаточно осторожная, потому что от людей можно ожидать чего угодно. «Собаки доверяют мне. Наверно, они передают друг другу, что я выношу что-нибудь вкусненькое для них. И поэтому они считают меня своим другом». Вытащил пакетик, вытряхнул сардельку. Пустой пакет полетел в урну. Фрэндик попытался перехватить сардельку на лету. Клыки клацнули в пустоте. Почему-то она каждый раз промахивался. От нетерпеливости, которая портит любое дело.
Пес схватил сардельку с земли и помчался прочь. Даже не сказав «спасибо». Хотя в душе, конечно, он был благодарен.
Собаки определенно общаются между собой. Иначе этот феномен никак не объяснишь. Повадки у всех одинаковые. Потом они уходят в другие места, а там им ничего не выносят. Но возвратиться на прежнее место они не решаются. Даже собаки живут в новой эпохе. Они вспоминают о нем с благодарностью и проклинают этот мир, в котором нет постоянства и все по-иному с наступлением нового дня.
Он прошел мимо турникета в новый офис, где его ждала новая работа. Ему уже пришло сообщение, какая. Ему попался худощавый мужчина, у которого почти не было губ. Может быть, он их втягивал вовнутрь специально? А может, их и не было. Он протянул узкую ладонь.
- Серж!
Мог бы и не называться. Один день можно провести и без имени. Никого не обижало такое обращение. Теплая и мокрая ладонь. Он что только помыл руки, выйдя из туалета? Может быть, потеет. Но какая разница? Завтра его он уже не увидит. Скорее всего. Конечно, бывали накладки. С некоторыми приходилось встречаться и на следующий день.
- Новый шеф-то ух! – шепнул Серж.
Огляделся по сторонам. Поблизости никого не было. Работники подходили и расходились по кабинетам.
- Знаю.
- Конечно! – согласился Серж. – Я сказал глупость. Каждый новый шеф не может быть хуже предыдущего. При знакомстве надо что-то говорить. Вы согласны со мной? Не можем же мы просто пожать руки и разойтись по рабочим местам. Вот мы с вами завязали разговор.
- Не обязательно разговаривать с каждым.
- Да? Вы так считаете? Я как-то не подумал. Я, как вы заметили, очень разговорчивый.
- Скоро будет планерка. Нам надо на рабочее место. Осмотреться, что и как. Всего доброго!
Работу он не выполнил. Раньше это огорчило бы его. Но сейчас он остался равнодушным. Весь день он двигался и говорил, как робот, отстраненный от внешнего мира. Он потерял интерес ко всему. В столовой к нему подошел Серж. Сделал вид, что они незнакомы. Болтовня Сержа его бы стала раздражать, и он мог не сдержаться. То и дело Серж бросал на него взгляды, пытаясь начать разговор. Но не решился.

Медицина считает, что это болезнь, отклонение от нормы. Но вполне излечимо. Вот тебе препараты, пролечился и снова ты в норме. Проходит довольно быстро.
Ему не хотелось лечиться. Он хотел, чтобы она была рядом. Каждый день, утром и вечером. Сон никак не приходил. И на следующий день всё валилось из рук. В голове какой-то шум, как бывает после бессонной ночи или когда перепьешь. И весь свет немил. На него смотрели с удивлением, даже те, кто его видел впервые. Он был специалистом высокого класса. Его ценили в любой компании. Он ничем не мог заняться и дома. Всё было неинтересно и казалось ненужным. Время было непозднее. Он лег, продолжая думать о ней. И не мог отвлечься от этих мыслей. Изредка засыпал, но быстро просыпался и опять думал о ней. Может. Он сходит с ума? Ведь это ненормально. Нельзя ни к кому привязываться. Ладно! Это дело поправимое. Клин вышивают клином. Хорошая пословица. Смысл пословицы всем был понятен, поэтому она и дожила до нынешних времен. Хотя не каждый мог сказать, что такое «клин» и почему его надо вышибать.
Найти партнера просто. Сейчас это то же самое, что занятия спортом или фитнесом. Повальное увлечение. Если ты не бегаешь и не ходишь в фитнес-клуб, на тебя смотрят как на больного. Ну, понятно, когда человек прикован к смертному одру. А если ты здоров, подвижен, то для тебя спорт и фитнес также необходимы как вода, как пища.
Партнера (партнершу) можно получить, даже не вставая с места. Указать только нужные параметры и адрес. Целая индустрия занимается этим, что сводит партнеров. Он любил контактный способ. Поглядеть, прикинуть, кого-то забраковать. У него были определенные предпочтения: не слишком высокая и не низкая, не полная, но и не щепка… У каждого есть свой вкус. Как говорится, свои приоритеты. Не будем касаться разного рода извращений. Это было ему противно. И подобных людей он всегда избегал. Кому-то подай светленькое, кому-то темненькое. Кого-то тянет на молоденькой девочке. Другому нужно зрелое и многоопытное. Всё, что хотите за ваши деньги. Мораль тут ни при чем. Это чистая физиология.
Отправился в свой любимый клуб, основное назначение которого – служба знакомств. Именно с этой целью приходили сюда женщины и мужчины. И выбирали на свой вкус. Уютненькое местечко. Подростки сюда не ходят. Так же как экстремалы, извращенцы и представители секс-меньшинств. Так их продолжали называть по старой традиции. Бокал вина, символическая закуска, откинулся на стуле и осматриваешься. Перебираешь одну за другой, пока не выберешь пару-тройку подходящих.

Думал только о ней. Это было наваждение. Никогда с ним такого не происходило. Сейчас это называют «противоестественным желанием». Это когда у тебя постоянный партнер. Брак женщины и мужчины уже давным-давно перестал существовать. Это считалось рудиментом, пережитком традиционного общества, где в общем-то он тоже сплошь и рядом нарушался. Давать клятву перед аналоем «любить вечно и умереть в один день», чтобы через неделю разругаться, а через месяц развестись. Какое лицемерие и насилие над природой, физиологией человека! Нет ничего вечного и постоянного. Все течет, все изменяется. Нельзя в одну и ту же реку войти дважды. Наступила эра Гераклита. Всем подавай перемен, новенькое! Постоянные связи вызывали недоумение. Какая вечная дружба? Какая вечная любовь? Всё должно быть новым. Новые вещи, новые друзья, новые половые партнеры. Привязанность к старому тормозит общественное движение, рост человеческого потенциала.
Слово «любовь» сохранилось, но в значении «заниматься любовью», то есть сексом. Теперь оно означало лишь половое влечение или пристрастие к чему-либо: к пирожным, путешествиям, кино… Секс полезен для здоровья, он приносит удовольствие и раскрепощение. Это то же самое, что спортивные занятия, которые укрепляют организм. Всё остальное от лукавого.
Вы приходите в ресторан, выпили вино. Никому в голову не придет использовать бутылку или бокал снова. Посуда, которой вы пользовались, идут в утилизацию. Из нее сделают новую стерильную посуду. И обойдется это совсем дешево. Тратить силы, время, воду, электроэнергию гораздо дороже, чем все это просто заменить на новое. А сколько освободилось рабочих мест. Теперь нет никаких прачечных. И это гигиенично.
Так и в сексе каждый раз должен быть новый партнер. Ваше влечение к нему сильнее, чем к прежнему партнеру. Новые ощущения, новые оттенки, иная физиология. Вы сравниваете, открываете новые достоинства и познаете недостатки. Не будете же вы смотреть один и тот же фильм, день за днем, неделями, месяцами. Достаточно одного раза. А потому уже теряется интерес. Вы знаете, чем это закончится. Можно посмотреть второй раз, если что-то пропустили, недопоняли. Так и в сексе. Партнер должен быть одноразовым. Больше в нем вы ничего для себя не откроете. Потребили друг друга, получили нужное. А что еще? Процесс завершился. Нужно начинать другой, который, может быть, обогатит ваш опыт.
Люди не сомневались в миропорядке, считали его разумным и единственно правильным. А мораль придумана лицемерами, которые не хотели, чтобы покушались на их собственность.
Что же теперь? Он сидит за рабочим столом. Но вместо работы думает о ней, вспоминает ее. Возвращается домой, а перед глазами стоит ее лицо, ее тело. Он хочет к ней прикасаться, прижаться, гладит ее кожу, волосы, целовать ее губы и что-нибудь говорить ей нежное. Берд! Наваждение! Может, ему показаться врачу? Никто же не узнает об этом. Врачебная тайна. Зато он снова станет свободен и спокоен. Случаи, подобные такому, он слышал, время от времени происходят. Но люди избавляются от навязчивого чувства привязанности и снова становятся нормальными.


Всё валилось. Он был рассеян. Сознание могло отключиться, и он тупо глядел в угол. Когда к нему обращались, он с первого раза не мог понять, чего от него хотят. Переспрашивал, потом задумывался. Смысл сказанного давался с трудом, как будто с ним говорили на другом языке.

Все старались сидеть так, чтобы их можно было разглядеть с любой точки. Они поворачивались, показывая, как они выглядят в профиль. Выбрал невысокую пухлую шатенку с озорными глазами. Она оглядывала зал и улыбалась каждому мужчине. Они повстречались взглядами. Он кивнул и улыбнулся в ответ. Это было приглашение. Улыбнулась и пошла к его столику, не торопясь. Не девчонка же, чтобы любому бросаться на шею. Аппетитный кусочек.
- Привет!
Подбородком показал на свободный стул. Она опустилась, нисколько не прогнув спины.
- Оплачиваю я.
Хотя это необязательно. Каждый может заплатить сам за себя. Или платила женщина. Если партнер желает взять на себя расходы, с какой стати отказываться. Никакого унижения в этом нет. Она или она могут быть более состоятельными, вот и берут плату на себя.
Выбрала. Он хмыкнул. У нее есть вкус. Пусть и не самое дорогое, но вполне приличное. Хорошее вино… Для начала можно было спросить, как ее зовут, чтобы завязать разговор. Зачем, однако? Если утром вы уже расстанетесь, оставаясь по-прежнему чужими людьми. Скорее всего, никогда повторения не последует. И даже вероятно никогда больше не встретитесь.
- Как ты любишь? – спросила она.
Да! Давным-давно он читал о романтической любви. Теперь он не читает никаких книг. Хорошо, что все эти ухаживания, приседания, комплименты канули в далекое прошлое. И примись он ухаживать, ничего, кроме смеха, это бы не вызвало. Распускать павлиний хвост! Зачем? Им нужен всего лишь физиологический акт. Конечно, должна быть какая-то симпатия. Без этого и физиология бессильна. И они это прекрасно понимают.
А вот вряд ли она поняла его, если бы он стал рассыпаться в комплиментах, утверждая, что она единственная на свете, что подобной ей он еще не встречал, что она поразила его с первого взгляда. Подумала бы, что он надсмехается над ней. Отвернулась и ушла бы к другому, адекватному нормальному партнеру, который не будет клоуном.
Он сказал:
- Я консерватор.
На ее лице никаких эмоций. Есть новаторы, экспериментаторы, которые стараются опробовать всё. о чем узнают. В юности он вел дневник. Сейчас смешно об этом вспоминать. Записывал дату, место, кратко внешние данные, сколько раз. Даже то, что говорили друг другу. Как они это делали, какое впечатление она произвела на него. А потом резко прекратил вести дневник. Интересно, где он сейчас. А впрочем, никто не хранил старых вещей. Всё безжалостно отправлялось на утилизацию. Змея сбрасывает кожу и омоложается. Человек должен как можно чаще расставаться с тем, что его окружает. И тогда он продлевает свою молодость и свежесть.
Не получилось. Она сказала:
- Прими таблетку! У тебя, надеюсь, есть таблетки для этого. Все мужчины держат их под рукой.
- Уйди!
Нисколько не стыдясь наготы, она подошла к стулу, на котором была одежда. Стала разбирать ее. Она жалела его, но не очень. У мужчин такое случается. По разным причинам. Ей уже пришлось иметь дело с этим. Принимали таблетку. Через некоторое время всё восстанавливалось. Непонятно, почему он так расстроился. Хотя скорее всего понятно. У него такое впервые, поэтому таблеток он дома не держит. А что она? Уж если она настроилась на эту волну, то нужно закончить. Время еще не такое позднее. Успеет и удовольствие получить и выспаться.
Он не пошел на работу. Какие будут последствия, ему наплевать. Он бродил по самым многолюдным улицам, паркам, заходил в магазины, рестораны, направлялся туда, где собиралось несколько человек. Иногда был уверен, что это она. Догонял. Увы! Он не знал о ней ничего. Ни имени, никто она, чем занимается, что любит и что не любит. Понимал, что шансов найти ее никаких. Но он упорно бродил до темноты. Несколько раз проехал на автобусе, спускался в метро, заглядывал через стекла такси. Только к вечеру, почувствовав смертельную усталость, вернулся домой. Было пусто и одиноко, словно он пришел на кладбище в будний день.
Упал в кресло. Можно было выпить. Но не хотелось вставать. Не было никаких сил. Он ведет себя глупо. Еще мальчишке можно было простить такое поведение. Но не ему, зрелому человеку, классному специалисту, за которого в любой компании ухватятся двумя руками. Он делал свою работу лучше любого. И быстрей. Причем здесь это? Мы живем как механизмы, едим, спим, ходим на работу, совокупляемся. В нас заложили программу деятельности. А мы уверены, что это наш выбор. И так изо дня в день по единому заведенному сценарию, который написан не нами. А кем-то другим, могучим и очень хитрым, который подсмеивается над нами. Мы убеждены, что смысл всего в новизне, постоянной смене блюд, интересов, половых партнеров, ибо это раздвигает твои горизонты, обогащает твой опыт. Новый антураж, а сюжетец-то один и тот же: завязка, кульминация и развязка. Мы уверены, что каждый день нашей жизни – это новая жизнь. Мы просыпаемся, не сомневаясь, что новый день нам приносит новый этап бытия. На самом деле ничего подобного. Но мы даже не задумываемся об этом, потому что нам некогда задумываться.
Однообразное монотонное существование, в котором ничего нового не может быть. Как в видеоклипе мелькают картинки, не давая даже возможности задуматься.
Открытие удивило его. Он один понял это? Или другие тоже понимают, но не говорят об этом вслух, чтобы их не сочли за сумасшедших? Разве можно сомневаться в совершенном устройстве общества? Если говорить об этом, то значит сомневаться в разумности существующего порядка? Разве это понравится там? Прежние поколения жили в одних и тех же домах, квартиры доставались по наследству. Делали какой-нибудь в сущности косметический ремонт, не меняя даже планировки. Дочери донашивали материнские юбки и туфли. Зачем же добрую вещь выбрасывать? Став взрослым, сын донашивал костюм отца, ушедшего в мир иной. Надевал его сорочки, примеривал галстуки. И смотрелся нормально. Пересматривали понравившиеся фильмы по телевизору, который порой был их одногодком. Запоминали крылатые фразы, то и дело вставляя их в беседу.
Любимые книги перечитывали по нескольку раз.
Сейчас это кажется смешным и нелепым. Что в этих книгах? Бумага и типографская краска.
Меняя каждый раз декорации, мы. Как актеры, играем заученные роли по сценарию, который кто-то для нас написал. Что же он хочет от всех нас? Власти? Безграничной власти?
Мы считаем себя свободными, потому что в домах не держим старого хлама. Мы легко отказываемся от любой вещи, чтобы на ее место приобрести другую. Мы их любим потому, что они новые. Не живем с одной женщиной, а меняем их, как одноразовые перчатки. И женщина перебирает мужчин одного за другим, не останавливаясь. И никому не отдаваясь полностью. Потому что ей нужен мужчина, чтобы только доставил удовольствие.
Усмехнулся. Всё-таки надо выпить. Не каждый день задумываешься о миропорядке и открываешь для себя удивительные вещи. А если он не один такой, то почему же тогда мы принимаем такой миропорядок?
Он ничего менять не будет. Его вполне всё устраивает. И в другом обществе он не смог бы жить. Он не революционер. Любую горькую истину можно подсластить хорошим вином или несколькими глотками крепкого напитка. И он сделает это. Ему надо забыться.
Он поднялся. Прямо перед его глазами была картинка в деревянной лакированной рамке. Она уже висит на стене несколько дней. Безобразие! Как он мог допустить такое? Вдоль океанского пляжа тянутся небоскребы. Он хотел выбросить ее и повесить здесь другую. Эти чертовы небоскребы уже мозолили глаза. хотел? Нет! Он купил новую картинку. Мир подводной жизни, прекрасный и таинственный. Рыбки, водоросли, камни… Да, он купил ее в тот вечер, когда привел ее к себе. Они по дороге зашли в магазин, где он увидел эту картинку, и она понравилась ему.
Снял старую картину. А где же новая? Куда он ее положил? Никак не мог вспомнить. По углам посмотрел, зашел на кухню, даже заглянул в ванную, хотя там ее уже точно не могло быть. Он неправильно делает. Бывает так, что мы не можем найти того, что у нас перед глазами. Вспомнить! Картина у него была в пакете. Ее положили туда еще в магазине. Так! Он подошел к двери Он открыл дверь. Пакет не выпускал из рук. Зашли. Стали снимать обувь. Потом он ей помог снять куртку. Красную куртку с серебряными такими молниями. На левой стороне цветочек. Всё, как сейчас, перед глазами. Когда он это делал, обе руки у него были свободными. Ладно ботинки мог расстегнуть одной рукой, но снимал куртку уже двумя руками. Пакет он должен был поставить там же у порога, но так, чтобы он мешал, не путался под ногами. На полку с обувью, которая ближе всего к порогу. Он должен был поставить на нее. Вышел в коридор. Так и есть. Пакет стоял на полке. Картина была водворена на место. Принес с кухни бутылку вина, бокал и штопор. Все это поставил на столик. Допивал уже второй бокал. Идиот! Хлопнул себя по лбу. Всё же так просто! Как он не мог додуматься до этого раньше. Картина подсказала ему решение.
Он отправился в бар, где встретил ее, именно в то же время, как и тогда, не очень веря в чудо. За столиком медленно потягивал бокал за бокал. Но не пьянел, что удивило его. Не появилась. Не появилась она и в следующий вечер. И в следующий за следующим. Но он терпеливо ждал. Больше ему ничего не оставалось. Меняет места? В городе было столько увеселительных заведений, что для того, чтобы обойти их хотя бы по разу ушел не один бы месяц. Так поступают, наверно, все. Каждый раз меняют точку. А через несколько месяцев какие-то старые закроются, откроют новые. Обойти все сразу невозможно. Об этом даже не хотелось думать. Неужели он больше не встретит ее? Она могла уехать в другой город.
Она возникла на четвертый вечер. Он с бокалом и бутылкой перешел за ее столик. Молча поставил на стол и сел напротив. Она глядела на него так, как, наверно, мать глядит на ребенка, вернувшегося из долгого похода. За столиком с ней сидел мужчина, поразительно похожий на одного дряхлеющего политика. Он не любил его. Когда этот политики появлялся на экране, у него портилось настроение. Она сказала?
- Уйди!
Политик (а может быть, это был и не политик) удивленно посмотрел на нее. Он не понимал. Хотел возмутиться. Но глянув на его лицо, без слова поднялся и ушел за дальний столик, где сидела скучающая девица. Она была некрасива. К ней никто не подсаживался.
- Ты? – спросила она.
- Как тебя зовут?
Ее бокал был пуст. Он налил вина. Она опустила глаза. погладила бокал. Пузырьки поднимались и лопались.
- Это важно?
- Очень важно.
Она назвала имя. Он повторил его шепотом. Оно звучало как музыка, далекая и прекрасная.
- Ты нашел меня?
- Да! Без тебя моя жизнь утратила смысл. Видишь, как я высокопарно заговорил! Я вру. Она была бессмысленной, пока я тебя не встретил. А теперь она обрела смысл.
- Такого не бывает и не должно быть. Искать надо новое, а не то, что было. Зачем я тебе это говорю?
- Наплевать!
- Над нами будут смеяться. Ты хочешь, чтобы над тобой смеялись, считали тебя мастодонтом?
- Ты сказала над нами! – обрадовался он. – Значит, ты хотела, чтобы я тебя нашел?
- Зачем бы я сюда пришла снова?
- Ты знала, что я приду, что я буду тебя искать? Но как ты могла об этом узнать?
- Об этом нельзя знать. Я верила.
Они шли по ночным улицам, держась за руки. Мир для них перестал существовать. На них не обращали внимания. Да им никто и не был нужен. Они обрели свой мир.
- Давай,- сказал он, - возьмем к себе собаку. У меня есть знакомая собака. Замечательная! Каждое утро она приходит к подъезду и ждет меня. Ей никого не надо, кроме меня.
Женщина засмеялась. До дома оставалось пройти еще один квартал. Они не спешили.

. . .

Жизнь промелькнула, словно кадр,
Как вид печальный за окном,
Вагона, едущего в парк,
Который смертью мы зовем.
И дальше – разве ж это жизнь?
Болезни да потеря силы.
И хоть бери сейчас ложись,
Да гроб еще не сколотили.
И зависть к младости лихой,
Когда любовь, друзья, работа.
Пойду прилягу… Охо-хо!
И думать даже неохота.
Пошел, расслабился и лег…
Да кто ж шумит там, Боже ж мой?
Уж не вступила ль на порог
Старуха мерзкая с косой?
Поди! Поди! Поди ты прочь!
Какой кошмар! Какая жуть!
Мне пережить бы только ночь,
А завтра всем я покажу!

1
ЗАКОНЧЕН ТРУД
Ночь не дышала восторгом сладострастия. В обледеневшее стекло стучали голые ветви ирги, просясь в тепло и уют. В трубе, которая напрямую соединяла титан ванной с окружающей атмосферой, свирепо завывало, как будто туда забралось лохматое и пучеглазое существо, а назад выбраться никак не могло, а потому просило о помощи.
Из спальни несся рокот крепко спящей Катерины Васильевны, засыпавшей сразу после программы «Спокойной ночи, малыши». Время от времени за плинтусами раздавался мышиный писк, веселый и дружный, как на молодежной дискотеке. Музыки бы тут не помешала.
Плод девятилетнего труда созрел. И может быть, даже чуток перезрел, слишком уж он получился объемистым. Но это даже неплохо. Чем более выдержано вино, тем дороже за него платят и с большим удовольствием пьют. Однако оценят ли современники и потомки то, что сделал Петр Громушкин для них? О! эта вечная неблагодарность людская! Он поднял над столом две толстых папки и держал их в вытянутых руках, пока руки не устали. Да! Потянет на килограмма два – два с половиной! Два с половиной кило мыслей! Всего же 917 страниц формата А4.
Можно было бы по этому случаю на всю деревню устроить карнавал или шествие, закатить пирушку, созвать множество людей, произносить тосты и вопить «Горько!» Но Петр Громушкин знал, что ничего этого не будет. Человечество вступило в новую эпоху своего существования в декабрьскую ночь двухтысячноэнного года, даже не заметив этого… Ох, уж это человечество! Об этом ведал лишь Петр Громушкин. Но не будить же ему соседей, супругу, односельчан?
Он вздохнул, погладил папки и отправился спать. Ночью ему приснился кошмарный сон: будто его послали в город на курсы повышения квалификации, а он, вместо посещения курсов, беспробудно пьянствовал. Уже и курсы закончились, а он всё пьет и пьет.
2
ВЫХОД В СВЕТ
Никанор Аполлонович Брудер работал главным эквилибристом в местном ЗАО. С рабочих участков ему приносили наряды, табели, ведомости, накладные, он цифирки, где уменьшал, где увеличивал, где нулик подпишет, где единичку, где подотрет, где от себя что-нибудь подпишет. И прыг-прыг к директору. Тот, поморщившись, полистает бумажки, подмахнет подпись, с этими бумажками Никанор Аполлонович прыг-прыг вниз к себе в кабинет и опять с циферками позабавится. Придет работяга за получкой, а ему на руки ноль целых пять десятых. « Как так? – начнет он возмущаться. – Мантулил весь месяц, как ишак!
- Да вот так же!
И Никанор Аполлонович подсунет ему под нос табели, путевки, накладные всякие.
- Ваши будут?
- Да вроде бы!
И Никанор Аполлонович понесет, понесет. Внимает ему работяга, вроде бы русские слова, а ничегошеньки не поймешь. Вздохнет он тяжко, надвинет шапку на лоб и вон из конторы.
Верой и правдой служил Никанор Аполлонович директору-самодуру. Все его прихоти исполнял. А всё одно! Дурак да тупица, да ушибленный на всю голову – только и слышал он от директора. А потом и вовсе перевел Никанора Аполлоновича в склад по запчастям. А он и там давай манипулировать с циферками. Всё подчищает да исправляет. Да и заигрался до того, что и сам уже не может понять, что к чему. Выгнал его тогда директор совсем. Еще и матершинными словами вдогонку припечатал. И двинулся Никанор Аполлонович в школу детишек уму-разуму учить. Для него даже специально предмет бухгалтерии завели.
К нему-то Петруха Громушкин на следующий день, благо что была суббота, выходной, и направил стопы, плотно прижав к телу папки. Когда он зашел на веранду, то поразился мешкам, сложенным чуть ли не до потолка. Из дырки на одном мешке он увидел зерноотходы. Это не то, чтобы разочаровало, но несколько подточило авторитет Никанора Аполлоновича в глазах Громушкина. Он-то был уверен, что такие люди только за книгами сидят да сами что-нибудь в тетрадь чиркают, всякие мудрые соображения. А тут надо же! Зерноотходы до потолка, значит, свиней держит и прочую живность.

И
1
В ГОРОДЕ

Приехал Яшка в город, приспичило ему, спрашивает у прохожего:
- А где тут у вас ссут?
Тот стал ему объяснять:
- Пройдете прямо, потом свернете налево, потом направо, потом прямо, потом налево. Увидите, такое большое здание. Там и суд.
«Нет!- подумал Яшка. – Не дойду!» Свернул за угол и стал справлять нужду. Тут кто-то хвать его за шиворот. Оглянулся: милиционер.
- Ах, ты, такой – сякой! – кричит милиционер.- Нашел место! У нас, где попало, нельзя. Да знаешь, что тебе за это будет? Ну-ка, пойдем!
И поволок его сначала прямо, потом налево, потом направо, потом прямо, потом налево. Заводит его в большое здание и строго говорит:
- Здесь у нас суд.
И пошел в какой-то кабинет. А Яшка думает: «Ну, раз здесь ссут, значит, и все остальное делают». Скинул портки, приткнулся в углу и сидит кряхтит.
А в это время идет судебное заседание.
- А что,- говорят судьи,- запах какой-то нехороший.
Поглядели в коридор и чуть не лопнули от возмущения. Затащили Яшку и давай судить и осудили его на пятнадцать суток за злостное хулиганство. Возвращается Яшка в деревню, баба его спрашивает:
- Ты чего так долго околачивался в городе?
- А!- махнул Яшка рукой. – Эти городские какие-то ненормальные. Ссут в одном месте, а энто самое в другом. Только там такая кормежка, что сильно на это дело не потянет.